Светослов - Страсти по Фаусту. Роман
– Голова у тебя с узорами, – усмехнулся Фёдор.
– Ну, извини, я ж как лучше хотел, – виновато протянул Лёва.
Он вздохнул и продолжил:
– Ну ты, это… не серчай шибко-то…
– Да ладно, проехали, – опять усмехнулся Фёдор. – Смотри там… Не нарывайся.
– Да всё ништяк будет. Ты же знаешь меня.
Фёдор опять в упор посмотрел на Лёву, как бы изучая его изнутри… Затем он извлёк из кармана какую-то записку и вручил её Лёве со словами:
– Вот по этому адресу зайдёшь, тебя человек встретит – Никитич. Он передаст кое-что для меня… Скажешь, что от Фёдора. Усвоил?
Никанорыч, приняв записку, ответил:
– Ну вроде… По этому адресу зайти… Человек встретит, передаст кое-что…
Лёва глянул в записку и вслух зачитал:
– Виноградная, дом 9. Никитич.
Фёдор одобрительно кивнул и произнёс:
– Не потеряй. Карман есть потайной?
Никанорыч кивнул и убрал записку в свой потайной карман. Он спросил:
– А что передать-то он должен?
– Да так, для меня безделушка… Я люблю всякий антиквариат, – как-то уклончиво ответил Фёдор и, сменив тему, взял стакан с недопитым коктейлем:
– Ну, давай, на посошок…
– Давай, – ответил Лёва.
Никанорыч взял свой стакан и, чокнувшись с Фёдором, опрокинул в себя его содержимое.
Фёдор выпил и собранно произнёс:
– Пора. Деньги не потеряй. И шапку тоже. Да, и обратно езжай поездом, – в аэропортах всегда шмон. Врубился?
Лёва кивнул:
– Поездом обратно.
Они встали.
Фёдор сделал жест барменше за стойкой и воскликнул:
– Удачи, красивая!
– И вам не киснуть, – лаконично ответила барменша.
Фёдор с Лёвой покинули питейное заведение.
Возле стойки регистрации Лёва с Фёдором попрощались, и Башковитов плавной неровной походкой пошёл на посадку…
Фёдор ещё некоторое время стоял в зале аэропорта, поглядывая на часы; вероятно он надеялся окончательно убедиться в том, что Башковитова не сняли с рейса, и он реально улетел…
Усевшись в самолёт, Никанорыч мгновенно отключился. Авиалайнер вырулил на взлётную полосу…
Спустя два часа авиалайнер благополучно приземлился в аэропорту города Обломова.
10. Страсти Никанорыча
Крупный дорожный указатель г. ОБЛОМОВ говорил о многом…
Над автостоянкой обломовского аэропорта вздымался лёгкий туман. Прибывшие пассажиры садились в автобус… На этой автостоянке появился Лев Башковитов, только что прибывший в этот город Обломов. Он осмотрелся, изучая обстановку, и обратил свой взор в сторону стоянки такси, находившейся в нескольких метрах от автобусной остановки. Никанорыч прошёл к этой стоянке, и тут же к нему подрулила машина с «шашечками», а попросту – таксовоз.
Водитель такси, приоткрыв дверцу, спросил:
– Что, браток, едем?
– Д-да, – ответил Никанорыч, опять почувствовав паскудное заикание, которое у него возникало, как правило, с жуткого бодуна, а говоря академично – в периоды тяжёлого похмельного синдрома. И он поспешил сесть в такси.
– Куда едем? – тут же спросил водитель.
Никанорыч вздохнул, собравшись с мыслями, и понял, что в первую очередь ему необходимо поправить здоровье. И он, как мог, изложил:
– Дэ… дэ… д-давай сэ… сэ… сэ-сначала вэ… вэ… в какой-нибудь кэ… кэ… кабак зэ… зэ… заедем… Тэ… тэ… Тяжко…
– Как скажешь; в кабак – так в кабак, – ответил сговорчивый водитель такси. Он плавно вырулил на трассу и прибавил газу…
Никанорыч смотрел в окошко этого таксовоза, мысленно ругая себя за тот произвол, каковым он в который раз напряг своё драгоценное здоровье… Мимо проносились какие-то поля, кустарники с тропами, лесополоса…
Никанорыча отвлёк от его тяжких дум внезапный голос водителя:
– Что, приболел? Сейчас поправишься. У нас в кабаках полный набор. Всё в ажуре. Не переживай.
Никанорыч в ответ промычал что-то типа: «Дэ-дэ-да, кэ-кэ-класс…»
И вот, наконец, машина такси с Башковитовым въехала в город Обломов… Водитель быстро сориентировался и вырулил на одну из центральных улиц. Проехав по ней, он свернул на более красивую улицу, похожую на проспект. Скоро таксовоз замедлил движение и остановился напротив ресторана.
– Прибыли, – лаконично произнёс водитель.
Никанорыч глянул в окошко и изменился в лице: его взору предстала крупная вывеска над входом в ресторан:
РЕСТОРАН «ОБЛОМОВ»
Спохватившись, Лёва извлёк из кармана деньги и расплатился с водителем. Тот принял деньги и бросил:
– Удачи друг! Не болей больше.
– Д-да. Сэ-сэ-спасибо, – ответил Лёва и вышел из машины.
Машина такси развернулась и уехала по своим делам.
Никанорыч собрался с мыслями, набрал воздуху и направился в ресторан «Обломов»…
В фойе Лёву Башковитова встретил швейцар элегантных манер и при полном параде, включая фуражку, ливрею и опыт. Он широко улыбнулся гостю и предложил снять куртку, что Лёва тут же и сделал, дабы не привлекать лишнего внимания к своей захворавшей персоне. Когда его куртка успешно получила место в гардеробе, швейцар манерно осклабился, глядя на Лёву, что означало: «А теперь не мешало бы и оплатить услугу…» Никанорыч был далеко не дурак, он с ходу всё понял и дал жизнерадостному швейцару «на чай», после чего благополучно прошёл в зал ресторана «Обломов»…
В затемнённом зале ресторана Лёва слегка успокоился и освоился, усевшись за свободный столик. Тут же к нему подошла официантка. Она проникновенно произнесла:
– Добрый день. Что будем заказывать?
– Вэ… вэ… вэ-выпить что-нибудь… И зэ-зэ… з-закусить, – с мучительной дрожью в голосе произнёс Никанорыч.
– Что именно? Вот меню, – галантно произнесла официантка и положила меню на столик перед взбудораженным клиентом-заикой.
Лёва раскрыл меню, пробежался взглядом по содержанию, и начал излагать суть заказа:
– Э… В-вино, вот это… Хотя нет. Кэ… кэ… коньячку тэ… тэ… триста… И зэ… зэ… закусочку, – какая сэ… сэ… съедобная… Ну, стейк вот… Бэ…. бэ… баклажаны. Кэ… кэ… картошечку… Ну и пэ… пэ… портвейн… Ну и дэ… дэ… десерт, сэ… сэ… сами п-понимаете… Кэ… кэ… куда без него.
Официантка мило улыбнулась и ответила:
– Хорошо. Я принесу всё самое вкусное и самое отменное.
И она ушла делать заказ. Лёва поправил свой андеграундный свитер и осмотрелся… В ресторане уже появилась публика…
Очень скоро официантка вернулась, она возникла перед Башковитовым с подносом, с которого тут же выставила на столик коньяк в графинчике и десерт в виде оригинального фруктового салата.
– Пожалуйста, – произнесла официантка. – Чуть позже будет стейк и всё остальное, – жарится.
– Хэ… хэ… Хорошо. С-спасибо, – вымолвил Лёва, обомлев от принесённого коньяка с десертом.
И официантка исчезла на время из поля зрения Никанорыча. Лёва тут же приступил к поправке здоровья. Он наполнил свою ёмкость коньяком и опорожнил её. Выдохнув, Никанорыч повторил дозу горючего с ароматом коньячных ванилей. Затем попробовал десерт и нашёл его весьма съедобным… Слегка оклемавшись, Никанорыч решил догнаться, чтоб стало совсем спокойно и радостно, чтоб жизнь заискрилась. И он налил себе ещё коньяку…
И тут внезапно за столик к Башковитову плавно подсела какая-то обаятельно-томная мадам, одетая в шикарное платье, и с перстнями на пальцах. Она бросила непринуждённый взгляд на Башковитова и вымолвила:
– Приятного аппетита. Не помешаю?
– Спасибо. Нет, не помешаете, – напротив, очень даже дополните, – ответил Лёва, избавившийся, наконец, от проклятого заикания, и добавил:
– Может, тогда по коньячку?
– Да нет. Я сначала закажу что-нибудь, – ответила мадам и принялась изучать меню.
Никанорыч вздохнул и хлопнул коньяку в одиночку…
Затем он опять спросил:
– Ну, может тогда шампанского?
Мадам пленительно улыбнулась, слегка прищурив томный взор Клеопатры, и выдохнула:
– Ну, шампанское – так шампанское…
– Окей! – выпалил Лёва и тут же подозвал официантку:
– Уважаемая! Будьте любезны! Нам шампанское!
Официантка тут же подошла к заказчику и ответила:
– Сделаем.
И она сделала. Пару бутылок для начала, как и заказывал Никанорыч, уже забывший все свои муки с дрожью и заиканием, уже забивший на то, как его колбасило совсем недавно, и что всегда в запасе у него есть большой и тяжкий бодун с оттяжкой в базаре и ступором… А в ресторане уже был полный зал публики. Зазвучала музыка. Появились танцующие пары…
На столике перед Лёвой уже находилось всё, что он заказывал, и даже больше – помимо стейка, жареной картошки и десерта на нём высились две бутылки шампанского, сок, шоколад и две вазы с мороженым, которым он на правах джентльмена угостил свою обаятельно-томную собеседницу с толерантностью гейши и хваткой пантеры…
Итак, Никанорыч отрывался, и отрывался по полной, ибо он пребывал не в своих пенатах, а в Обломове. Как не оторваться!
